Икона "Огненное восхождение Илии Пророка с житийными сценами"
| Материалы, техника: | Дерево, левкас, темпера, серебро |
| Размер: | 30Х26 см |
| Сохранность: | Правки на ликах Илии и Елисея в сцене "Разделение вод". Вставки на нижнем поле и по границе поля и средника. Местами восстановлены серебряные разделки на одеждах. Хорошее состояние ликов, фигур и пейзажных элементов в нижнем ярусе. Прекрасная, почти полная сохранность композиции Огненного восхождения. |
| Время: | Конец XVII - начало XVIII в. |
| Место: | Каргополье |
| Цена: | Продана |
Пророк, аскет и пустынник, боровшийся с могучим царем и победивший его — фигура, привлекавшая христиан с древности, особенно старообрядцев, занимаемых сюжетами борьбы священства и царства. Развернутые живописные истории Илии писались на Руси и в России веками, и наша вещь композиционно представляет собой классический вариант такого повествования. Справа мы видим Илию, воссевшего в пещере в пустыне, где его питает ворон. Ниже — явление ангела спящему пророку. Эти чудеса — кормление воронами и посещение ангелами — описаны в 3 книге Царств (17:6, 19:5-6), чудесная помощь была оказана Илие, когда он скрывался от гнева обличенного им царя Ахава. В центре внизу — разделение Илией вод Иордана при помощи милоти (накидки из овечьей шкуры), которую он потом передал ученику Елисею, возносясь на огненной колеснице (4.Цар. 2:8-11). Это наиболее знаменитая сцена из жизни пророка, любимая во все времена. Можно отметить, что образ Илии вобрал в себя все те качества, что в случае культов других великих святых — в силу специфической христианской доктрины смирения — оказались в тени. А именно — воинственность, силу, могущество, непримиримость. Во многом потому, а не только из-за своей таинственной связи со стихией грозы, образ Илии носит отпечаток некоторых дохристианских культов, что выразилось в частности и в сегодняшнем его почитании как покровителя «военно-космических сил». Наша икона, образец позднесредневековой северной живописи, интересна не только своим незаурядным сюжетом, но и особой красотой колорита. Весь образ написан неярко, лишь огненное облако с колесницей пророка — единственный горячий аккорд в палитре иконы. Сделано это, видимо, намеренно, чтобы ничто не спорило с доминирующей алой вспышкой. Она словно вобрала в себя весь жар прочих красок, скромно обрамивших ее своими прохладными тонами.