Икона в окладе "Св. Николай "
| Материалы, техника: | Дерево, левкас, темпера, сусальное золото, творёное серебро. Оклад - серебро, чеканка, начало XVIII в. Венец - серебро, чеканка, 1780-е годы. |
| Размер: | 31Х26 см. |
| Сохранность: | Хорошая, немного потёртого золота на сцене "Благовещение" восполнено, прописан орнамент на фелони слева внизу, отдельные пятнышки тонировок на фоне, в целом авторская живопись в порядке. |
| Время: | Начало XVIII в. |
| Место: | Торопец |
| Цена: | Продана |
Кресты на омофоре Николы во все времена — наиболее заметная деталь его облачений, по сути — опознавательный знак иконы святителя. Но был короткий период в иконографии, пришедшийся на переходную эпоху рубежа 17-18 веков, когда возникли образы, подобные представленному — с «сюжетным» омофором, где кресты заменены картинами из Нового завета. Три сцены на ткани — Благовещение, Рождество и Сретение — как бы рифмуются с четвёртой, Распятием на крышке Евангелия. В силу единства техник (это всегда подражание гравюре, не делающее различий между «шитьём» на облачениях и «чеканкой» на кодексе) все четыре сюжета смотрятся как единый цикл, представляющий главные вехи земной жизни Христа — от зачатия до смерти. «Сюжетные» атрибуты Николы обогащают изображение, всегда привлекающее особое внимание своей красотой и редкостью. Таких икон дошло до нас очень мало. Но откуда же взялся этот редкий извод, и куда пропал?
Оказывается, в 1691 году грузинский царь Арчил с царицей Катаваной вложили в московский Успенский собор необычный дар: драгоценный омофор с двенадцатью праздничными сценами — по шесть на каждой стороне, вышитыми золотом, серебром и шелками. Вполне возможно, что патриарх Адриан (надпись на омофоре адресована ему) облачался в это дорогое убранство при богослужениях. Впоследствии, в 1720-х годах, омофор был передан в Киевский Софийский собор, в ризнице которого и сохранился. Эти хронологические рамки примерно совпадают с датировками икон, на которых Никола представлен в одеждах с сюжетами, и вполне возможно, драгоценный вклад грузинских царей и явился иконографическим прототипом необычных образов.
Фон иконы в духе эпохи — оливковый, с облачками. И он нейтрален к золотому и чернёному барокко медальонов на омофоре святителя. Зато их декоративные мотивы удачно подхватывает оклад. Его узорочье — эффектное продолжение «ювелирной» отделки ткани и Евангелия, и когда первичная позолота оклада не была потёрта, иллюзорный рельеф сливался с действительным, создавая особую игру перебегающих красот и содержаний.