Икона в серебряном окладе "Богоматерь Феодоровская"

В отличие от Владимирской, неточным списком которой она является, Феодоровская икона рождена на Руси, она эндемик. В этом её безусловное превосходство — ведь лучшие из лучших икон это местные русские, не из-за моря, а явленные тут, материализовавшиеся из чащоб и болот нашего отечества. В данном случае — из приречного ельника костромской реки Запрудни. Феодоровская — самая знаменитая в когорте «икон на деревьях», сперва глядевших из ветвей как фантастические птицы, а после перемещавшихся в «золотые клетки» монастырей, покрывавших нашу землю сказочными кремлями из пушкинских стихов. Почти всё это теперь разорено, как и Успенский собор в Костроме, где жила икона — зато сохранилась, даже с убранством, церковь на месте обретения образа (где под алтарём — пень от той самой ели, на которой собаки князя Василия Квашни в 1239 году первыми учуяли что-то необычайное и подняли лай). В Костроме и писали таких повторы «в подобие», как наша вещь, о чём и надпись: «ИЗОБРАЖЕНИЕ С ЧУДОТВОРНОГО ОБРАЗА В ГОРОДЕ КОСТРОМЕ». Хотя больших «Феодоровских» много написано в разных краях, только костромским (с этой типичной синевой фона, отточенной графикой, серебром, особой большеокостью светло-песочных ликов) присущ несравненный ореол первородства, отблеск подлинной святыни и дух исконного места. Из Костромы они уже расходились кто куда, набирали святости в новых обиталищах, обзаводились дорогими окладами. Так на нашей иконе появилась эта почти килограммовая риза конца 19 века, заказанная в Москве, в мастерской серебряников братьев Марковых. А происходит икона из Владимирской области, из Гаврилова Яма. Наверное, она когда-то стояла в церкви, впитывала «намоленность» вместе со свечной копотью в слой потемневшей олифы, которую нами было решено не снимать. О времени бытования без оклада свидетельствует ныне скрытые им небольшие свечные прогары. Оклад не снимался с иконы со времени его изготовления, под ним лежал непроницаемый слой пыли и... серебряная звёздочка, отвалившаяся когда-то с венца. Чья-то предусмотрительная рука опустила её в щель между доской и ризой, а мы, найдя через несметное количество лет, вернули её на место — как и предвидел, надеемся, спрятавший.