Икона в окладе "Богоматерь Знамение с архангелами и святыми"
| Материалы, техника: | Дерево, левкас, темпера, сусальное золото на нимбах |
| Размер: | 36Х29,5 см |
| Сохранность: | Раскрыта, укреплена. Небольшие тонировки в границах утрат на ликах Эманнуила, св. Власия, левого архангела, мелкие прописи черт у мучениц и святых. Большая часть ликов, фоны,фигуры, надписи - изначальные. |
| Время: | Начало XVII в. Оклад - начало XVIII в. |
| Место: | Новгородские земли, Приладожье (икона происходит из окрестностей г. Тихвина) |
| Цена: | Продана |
В древнерусском наследии немало образов «Панагии» («Знамения») между архангелами. В стенописи это, к примеру, знаменитая ферапонтовская фреска Дионисия, истолкованная искусствоведом Ольгой Силиной как иллюстрация храмового действа «Возношения Панагии». После Литургиии из алтаря выносят богородичную просфору с оттиском «Знамения» и вынутым кусочком «Агнцем» и вздымают перед иконами, возглашая «Пресвятая Богородица, помогай нам». Именно этим высказыванием подписана композиция из Ферапонтово. Молитвенный возглас, связанный с литургическим действом и храмовой иконографией, усваивается и нашей иконой. Но евхаристический смысл тут уже на втором плане, а впереди заступнический аспект. «Богородица, помогай!» — как бы взывают святые и архангелы, вторя северянину 17 века, молящемуся перед образом. Сама Пречистая с архангелами — на «небесах», а «земной» ярус занят сонмом святых, чей состав сформировался ещё в древнем Новгороде. Никола в центре, вокруг и внизу — Флор и Лавр, Власий, Параскева и Анастасия. Эта группа величайших покровителей хозяйства, промыслов и деторождения кочует из иконы в икону начиная с 12 века, что отбрасывает на наш памятник великолепный отблеск домонгольской древности. Один из наиболее прямых её предков — новгородский образ 15 века «Знамение с архангелами и святыми», близкий по составу изображений. Наша икона сохранила живую память о культуре древней северо-западной республики, на тот момент уже давно угасшей. «Новгородский» тут и колорит, отдалённо напоминающий ещё образа 15-16 веков своей яркостью и чистотой (17 век, в основном, сумрачнее). О растущем почитании святыни в нескольких поколениях свидетельствует полновесный серебряный оклад, уже более поздний, первой половины 18 века, представляющий собой не тонкую басму, как обыкновенно, но набор плотных пластин и тяжёлых «доспехов», любовно и уважительно выкованных на каждого персонажа. Оклад не цельный: каждый из помощников, несколько поколений оберегавших членов семьи, удостоился собственного «приклада», будто почтительного поклона. Комплект этих окладиков теперь представляет собой отдельный выдающийся ансамбль, образец среброчеканного искусства мастеров русского Севера и пример благочестивого почитания народных святых-покровителей.