Икона-руина (выставка-продажа)
Такие иконы продаются на антикварном рынке «под реставрацию» — если сохранилась хотя бы треть старой живописи — или вообще в качестве «доски под запись», что предполагает уничтожение сохранившихся фрагментов и использование основы для создания современной иконы-новодела.
И то и другое, конечно, оправданно: икона-руина не годится ни как моленный образ, ни в качестве коллекционного экспоната: по сохранившимся остаткам судить о первоначальной живописи невозможно.
Однако, если вглядеться в эти остатки, видно, что они по-своему очень выразительны, красивы, полны таинственного смысла. Их одиночество среди пустыни утрат, невозмутимость, с которой их цвета и линии продолжают сиять на грани забвения, придают им особую завораживающую силу, несвойственную сохранным образам.
Эти реликвии прошлого не подлежат восстановлению и молитве, однако они, может быть, единственно правильно отражают состояние человеческой веры — что почти никогда не походит на торжествующую целостность новописаной иконы, а чаще представляет собой цепь отдельных и нечастых побед над бессилием и гибелью, редкие искры смысла во мраке забвения.
Советская судьба, а ведь именно она повлекла забвенность нынешних икон-руин, в этом свете перестаёт представляться, как некое однозначное зло. Время, оставившее на иконах свой «рисунок» в виде пустот, начинает восприниматься как таинственный соавтор иконописцев. Они вместе — человек и Промысел — сотворили эти своеобразные шедевры. Утраты вместе с остатками живописи срослись в единую художественную ткань, и мы убеждены, что иконы-руины следует воспринимать теперь как цельные и ценные памятники культуры.